– Очень символичный подарок.

– Это мое сердце, которое ты забрала, пусть оно так и останется у тебя. Разреши, я помогу надеть?

– Спасибо, да, конечно.

Андрей аккуратно застегивает цепочку на моей шее, я не смогла ему отказать, пусть уже наденет. Он слишком долго копается с застежкой, чувствую его горячее дыхание, хочу отойти, но жду.

– Вот, теперь все на месте. Тебе идет.

– Еще раз спасибо.

Тянется снова поцеловать, но Алла зовет меня, показывая жестами, что уже скоро вынесут торт, и мне надо быть рядом.

– Извини, мне нужно бежать, но ты угощайся, пей что хочешь, скоро будет торт.

Наконец, отхожу от Андрея, с ним рядом душно.

– О, у тебя новый подарок, сестренка? Разумовский отдал тебе свое сердце? М-м-м… Как мило, я сейчас заплачу. А почему оно не разбито? Ты ведь почти растоптала его под Новый год своим отказом выйти замуж.

– Я никого не топтала, я культурно отказала, он все понял.

– Да ничего он не понял. Ты думаешь, он отстанет от тебя? Да ни в жизнь, ну, только если не найдется какая-нибудь ушлая девица и не залетит от него.

– Я желаю только удачи ей в этом деле.

Мне на самом деле все равно, что там с сердцем Андрея, я, наверное, слишком мягкая, всегда боюсь кого-то обидеть или поставить в неловкое положение. Трогаю кулон, он уже оттягивает шею своей существующей в моем воображении тяжестью. Надо будет снять его перед сном.

– Но пока такая девушка не нашлась, он не оставит надежды заполучить тебя. А ты, кстати, могла бы к нему быть благосклоннее, он парень не из простых. Говорят, его отец имеет большое влияние на некоторых людей у власти.

– Меня это не волнует. М-м-м… какой вкусный салат, слушай, я, оказывается, жутко голодная.

Пока ждали торт и к нашему столу подходили гости, говорили теплые слова и еще раз поздравляли с днем рождения, я с аппетитом съела салат, горячее, даже несколько бутербродов. Но появление торта одновременно с фейерверком, пущенным в небо, вызвало оживление.

Большой, трехъярусный, белый, с нежными, словно живыми пионами из карамели. Папа сказал красивую речь о том, как он и все собравшиеся гости любят меня, как желают только всего самого светлого и красивого.

А я смотрела на зажженные девятнадцать свечей, затаив дыхание. Сердце снова быстро забилось в груди, я зажмурилась, загадывая желание. И, набрав полные легкие воздуха, затушила их под бурные овации.

Сколько я себя помню, всегда загадывала какую-то ерунду, то куклу, то поездку к океану, то удачно и с хорошими оценками завершить школу и поступить в университет.

Сейчас я загадала нечто совершенно другое.

Я загадала полюбить по-настоящему.

Полюбить достойного человека, почувствовать, как это – любить всем сердцем и душой.

Я потом еще не раз вспомню этот момент и даже пожалею.

– Загадала? Умница ты моя! Сегодня твой праздник, а насчет завтра мы с тобой все решили, – отец обнял, сказал все это на ухо, а мое настроение упало.

Ничего не ответила, официанты начали резать торт, разносить его по столам, музыка заиграла громче, группа исполняла популярный трек, все начали танцевать. Откуда-то посыпались надувные шары, сестры завизжали, веселый визг подхватили гости, а я хотела уйти и побыть одной, но мне не дали.

Саша с Ромой потащили танцевать, после энергичной песни зазвучала медленная композиция, братья по очереди вели меня, а потом подошел Андрей, и пришлось танцевать с ним.

– Ты грустная, что случилось, Николь?

– Просто устала, слишком много эмоций.

– Что ты загадала?

– Это секрет, ты знаешь, говорить нельзя, а то желание не сбудется.

– Я могу исполнить все, что бы ты ни загадала.

– Нет, это ты точно не исполнишь.

– Мне уже интересно, что же там за желание.

Какое-то время танцевали, пока не заметила суету, как наша экономка, Марина Владимировна зашла в дом, за ней Павел, начальник службы безопасности отца. Они вели себя нервно, это меня насторожило.

Глава 4

– Извини, Андрей, мне надо отойти.

Быстро направляюсь через лужайку в сторону дома, в груди так нехорошо кольнуло в предчувствии чего-то плохого. Прошла через гостиную, заглянула на кухню, вернулась и заметила в коридоре движение, там был кабинет отца.

– Стой. Ты куда собралась?

– Марина Владимировна, что происходит? Что случилось, папе плохо?

– Все хорошо, не переживай, иди к гостям. Папа немного переволновался, да и жара стоит.

– А врачей зачем вызвали?

Хочу пройти вперед, но наша экономка перекрыла мне дорогу, я увидела, как в кабинет вошел человек в белом халате.

– Немного перестраховались, мы же все-таки не медики, а Льва Семеновича нет, уехал по делам. Иди и отдыхай.

– Нет, я хочу пройти. Отпустите меня. Не трогайте.

– Николь, прекрати так себя вести, как маленькая девочка, и не мешай людям делать свою работу. Я же говорю, все нормально. У него в последнее время так бывает, но ничего страшного. Он еще молодой и крепкий, а после твоего дня рождения уговорим его поехать в санаторий куда-нибудь за границу, там отличные специалисты.

Сколько бы экономка ни уговаривала, я жутко волновалась, но действительно не надо сейчас никому мешать, пусть врачи делают свою работу, я зайду после их ухода.

Вообще, у Марины Владимировны в нашем доме слишком много власти, я думаю, что у них с отцом тайный роман. Это вполне может быть, Марина Владимировна молодая и энергичная женщина, она появилась у нас в доме два года назад и сразу все взяла в свои руки. Отец даже как-то похорошел с ее появлением.

Прошла в гостиную, села на диван, начала разглядывать свои пальцы, понимая, что мое волнение только нарастает. Зашла на кухню, выпила стакан воды, выглянула в окно, гости уже начали расходиться, Анна с мужем провожали их до ворот, праздник постепенно начал стихать, а я даже торт не попробовала, хотя сама выбирала, какого вкуса будет каждый ярус.

Но это неважно, главное, чтобы с отцом все было хорошо. Через двадцать минут скорая помощь уехала, я заглянула в кабинет, отец сидел в кресле, откинувшись на спинку, прикрыв глаза. Заметила на его рабочем столе шкатулку с подарком Дамира Муратовича.

– Папа, все хорошо?

– А, Николь, это ты? Да, все просто отлично. Не переживай, твой старик не собирается умирать, по крайней мере, точно не в твой день рождения. Я ведь не совсем зверь, чтобы делать своему ребенку такой гадкий подарок.

– Прекрати, ты говоришь ерунду. Я очень за тебя волнуюсь.

– И я за тебя волнуюсь, поэтому утром ты улетаешь к дяде Сереже. Это не обсуждается, да? Ты же не хочешь, чтобы твоему старику снова вызывали скорую?

– А вот это уже шантаж.

– Только шантажом можно добиться от тебя желаемого. Ты ведь упрямая, хоть с виду чистый ангелочек, маленькая невинная девочка, но характер у тебя стальной, как у твоей матери.

Подошла ближе, села на край кресла, поцеловала отца в висок, он мне часто об этом говорит, что у меня слишком невинный вид, но вредный характер, я так не считаю. Даже не знаю, как теперь поступить? Согласиться и полететь к дяде или все-таки настоять на своем и остаться на стажировку?

Она, конечно, может и подождать, ничего страшного не случится за пару недель, я сама на нее напросилась. А вот здоровье и спокойствие отца и наши с ним дружеские отношения важнее. К тому же я давно не была в гостях у дяди.

Только вот остается вопрос, который меня мучает. Что сказал Дамир Муратович отцу, когда уходил? Как раз после этих слов он побледнел и решил отправить меня на край Земли.

– Папа.

– Да, милая, извини еще раз, что испортил тебе праздник. Я надеюсь, там осталась пара кусочков торта? Мне сладкое не рекомендовали, но все-таки я хочу его попробовать с чаем, с мятой, как мы с тобой любим.

– Я думаю, все осталось, но я хотела задать один вопрос.

Отец смотрит на меня, глаза такие грустные, уставшие, между бровей залегла глубокая морщина. Я кусаю губы и не знаю, как спросить, вздыхаю.